ЗВУКИ ОТ НеКОЛИ. МЕТОД ПЕРВЫЙ

Издевательство над издевательством. Деконструкция деконструкции. Ужасная мерзко-чешуйчатая змея постмодернизма у всех на глазах заглатывает собственный хвост. Укротитель этой гадины безумно отважен в своём движении от упорядоченности к хаосу, от хаоса к новой упорядоченности и, наконец, от этой новой, неземной строгости форм и красоты к всепожирающей глотке Вселенской Какофонии.

В этом творчестве, в этой войне за звуки НеКоля последователен и осторожен, как сапёр. Он использует нойз-фрагменты, чтобы выстроить из них абсолютно правильный гармонический ряд, а затем обрушить мелодию в колодец бреда и галлюцинаций. Он хладнокровно препарирует шумы и позвякивания, выделяя в них правильную ритмику, заставляя шум тихо звучать в сумеречном и завораживающем спокойствии.

Гармония проверяется алгеброй, случайные секвенции группируются в мелодии - так НеКоля создаёт первичную материю Звуков. Его метод - коварнейший обман техники. Когда притаившийся в тени резистора ток уже готов рвануться в лоно динамика стеной децибелов - рука демиурга вдруг мягким движением выстраивает аккорд. Разум усмиряет анархию нот.

Что за удивительный проект! Протоматерия - это принесённые друзьями нойз-фрагменты, которые сами по себе уже являются продуктом разложения традиционного музыкального ряда. В топке сэмплирования сжигаются Битлз и Гендель, Модерн Токинг и Запрещённые Барабанщики. Стена шума, спрессовывающая всё это, в неожиданно проворных и быстрых руках НеКоли распадается снова. Тонким пинцетом музыкального хакера он взламывает всю эту нойз-паранойю, чтобы выцедить из кусочка плёнки тонкое попискивание знакомых нот: ля-ля-фа… И вот месиво начинает оформляться опытным художником. В глубине дребезжащих колонок он слышит звуки утерянной гармонии: васильки на берегу речки, стрекозы, паучки, цветы под ярким солнцем… Порядок восстановлен, гнусное сапожище постмодерна вязнет в луже коричневой грязи. И над всем слышится простенькая, с молоком на детских губах мелодия: ля-ля-фа…

"О, Великий Шум! отдай мне мои тоники и доминанты! верни мне тонкое дыхание пастушки! верни соловья! верни берёзовую рощу! Песен!!! Дай мне песен!!!" Это хакер-экзорцист воздевает руки к небу, чтобы сейчас же из этих исчезающих голосов слепить прекрасную симфонию, чтобы преодолеть распад, чтобы победить тление… Так рождается то, что сразу же будет сжато в кулак. Призрачный блеск предрассветных мелодий гаснет, так и не вспыхнув. НеКоля ломает вновь. НеКоля выжимает последнюю каплю. НеКоля отрезает горький ломоть. Он эксгумирует музыку из гроба Технологии и опять душит её. Получившийся шум двойной очистки окончательно умерщвляет всё дышащее, всё человеческое.

"Может быть, это психофашизм?" - тихим голосом спросила бледная девушка, прослушав всю кассету от начала до конца. Она, конечно, поняла, что это был последний мирный вечер в её жизни. На её лице замелькали тени в форме шестерёнок. Да, моя милая! Да!!! Это наше с тобой мортидо, это вечное торжество Железного Сапога, это бесконечность Чёрной Дыры, это…

Когда энергии атомных реакторов становится недостаточно, НеКоля прекращает свою работу. Гаснет свет. Начинается утро. Природа встречает протянувшего руку музыканта. В его руке - сгусток. В его руке - плоды инициации шумом. Всё здесь как будто согнуто в петлю. И всякий, кто скажет, что это не искусство будет прав - это неискусство, сделанное НеКолей.

"У меня вызывает волнение всё большое и фундаментальное. Большие книги, например", - так говорит новый Заратустра, познавший Сумму Технологии. НеКоля сидит у полуоткрытого окна и курит. "Музыка - это сумма вибраций. Я нахожу во всём свой тип вибраций. К примеру, звук падающей капли в умывальнике. В жизни любого человека полно таких незаметных звуков, ничего не значащих и ни к чему не зовущих. Сверхидея деконструктивной музыки в том, чтобы разложить эту повседневную звуковую реальность на атомы и гиперболизировать все эти мелкие крапинки обыденных звуков. Невидимые, второплановые вибрации выходят на поверхность, и вот тогда вам становится действительно страшно. Людям всегда кажется, что нойз отвратителен, но нойз - это лишь максимальное приближение всего того, что заполняет вашу жизнь, оставаясь незамеченным". …

И снова тени рычагов и шелест конвейерной ленты. Кто знает это ощущение приближения, когда нечто тёмное и большое становится всё ближе и ближе? Всем снилось что-нибудь подобное. НеКоля кивает головой - и ему снилось что-то подобное. Конь белый, рыжий конь, конь вороной и, наконец, конь бледный с всадником, имя которому Смерть. Движение началось, пропасть убийственно зияет. Сквозь треск двигателей мы имеем последнюю возможность услышать человеческий голос: "Остановите механизм!"

"Ужас тартара следует за всяким, кто берётся за эту тематику. Если я однажды бросил вызов Технологии, мне уже некуда отступать". НеКоля знает, о чём говорит. Пусть его считают "одним из представителей авангарда экспериментальной музыки", пусть… В крикливом балагане, в пёстром сборище шутов и эстетов так легко забывается главное. Музицирование - это Делание.

"Наиболее распространённая теория говорит, что музыка первоначально понималась как часть ритуала. Мы видим, что к третьему тысячелетию произошла абсолютная утилизация музыки. Мы воспринимаем музыку в контексте различных бытовых ситуаций, будь то ресторан, танцпол или кабинет дантиста. Музыка пронизывает всю жизнь европейца, но можем ли мы считать это музыкой в полном, правильном смысле этого слова? Метафизическое измерение в музыке совсем забыто. Его нет. Музыка - фоновый ритм, и это в лучшем случае. Профанирующие тенденции постмодернизма в итоге довели до полной аннигиляции всю мистику звука. Нойз убил музыку, и нойз же призван её воскресить".

Нойз не может восприниматься иначе, как проявление очередного цикла деградации постсовременной культуры. Это так. Но на определённой стадии саморазложения современные киники начинают обретать что-то очень серьёзное, что-то сверхважное. Стихия хаоса невидимо приобщает их к тайне Порядка. Тогда шумоизвлечение получает новое качество, к продукту творческого процесса начинают относиться как-то очень серьёзно. Какой-то новый блеск появляется в глазах музыкантов.

НеКоля знает: культура, в которой мы живём, - это калейдоскоп предсмертных гримас. Близится новый эон страха и одиночества. Воссоздавать мистику звука поздно и рискованно. Остаётся лишь ворваться в этот танец, завестись в хороводе металлических невест, а потом оттуда, из глубины хаоса повторять всю вечность напролёт: "Остановите механизм! Остановите механизм! Остановите механизм!"