MERZBOW

Merzbow Среди почетных участников фестиваля Avanto, безусловно, выделялся Масами Акита, более известный как MERZBOW. На сегодняшний день это один из наиболее уважаемых экспериментальных музыкантов в мире, на его счету более 100 всевозможных релизов, участие в многочисленных фестивалях и концертах, сотрудничество с музыкантами разных стран. Более того, он давно интересуется садо-мазохизмом, являясь крупным специалистом (несколько книг и многочисленные статьи в различных с-м журналах) в области традиционного японского эротического искусства - бандаж. Собственно, это также находит отражение в общей концепции MERZBOW. В Финляндии Акита был впервые. Соответственно, состоялось три его выступления - одно в театре Kiasma ("живой" саундтрэк к фильму Ilppo Pohjola "Routemaster"), другое, с более "классической" нойз-программой, в клубе Gloria, и третье - совместный феерический сэт с австрийцем Флорианом Хеккером (Florian Hecker) в здании местного художественного колледжа. Будучи человеком абсолютно не пафосным, несмотря на свой культовый статус, Масами охотно и обстоятельно ответил на наши вопросы. Брать у него интервью оказалось делом непростым, т.к. он говорит очень тихо и неразборчиво, как будто сам себе отвечает на поставленные вопросы. Вот что получилось из нашей беседы в стиле дзен.

АЛЕКСЕЙ БОРИСОВ: MERZBOW - очень уважаемый в России проект, особенно среди специалистов и коллекционеров нойза и индустриальной музыки. Однако, мало что известно о тебе лично. Расскажи, как начиналась твоя карьера, каков твой музыка-льный бэкграунд и что, собственно, представляет собой MERZBOW?

МАСАМИ АКИТА: Вообще это долгая история. Я начал заниматься музыкой еще в начале 70-х. Находясь под влиянием отдельных работ Хендрикса, KING CRIMSON, Фрэнка Заппы и CAPTIAN BEEFHEART, мы с моим школьным другом Kiyoshi Mizutani (его можно услышать на ранних записях MERZBOW) начали экспериментировать в области свободной импровизации и фри-рока. Я играл преимущественно на барабанах. Мы не были тогда частью какой-то музыкальной сцены, работали дома, наверное, поэтому ранний MERZBOW был преимущественно студийным проектом. Я организовал MERZBOW как свой сольный проект в 80-м году. Я начал делать записи окружающих меня звуков на кассетный магнитофон. Затем микшировал это, стал распространять кассеты, которые сам и оформлял. Я в то время активно занимался мейл-артом и рассылал кассеты разным людям.

АБ: Почему нойз так развит в Японии? Это как-то связано с местными традициями?

МА: Я не думаю, что Япония в этом смысле как-то отличается от других стран, где тоже играют нойз. Скорее это результат европейского влияния. В Японии мы развивали разные направления, которые сейчас принято ассоциировать с нойзом. В 70-80-е годы это была свободная импровизация, разные формы т.н. фри-мьюзик, тот же краут-рок, например. Для меня нойз - это прежде всего экстремальная составляющая рок-музыки, ее физиологическая (физическая) основа. Мне интересна не только сама текстура шума, но и чистая энергетика звука, свободная от ритма, глупых голосов или эмоций. Меня всегда привлекали гитарно-деструктивные фрагменты на концертах THE WHO, затяжной фидбэк в композиции KING CRIMSON "21-st Century Schizoid Man" или гитарная фидбэк-музыка THE STOOGES. Вообще я часто слушаю и коллекционирую экстремальный металл... Собственно, изначально моей базовой идеей была связь между садо-мазохизмом и шумом. Фетишистский подход к восприятию тела и звука. Я пытался это отразить в MERZBOW, особенно на концертах, в клубах, где есть возможность работать с мощностью звука.

АБ: Ты много гастролируешь или выступаешь в основном в Японии?

МА: Я начал активно выступать во второй половине 80-х. Сейчас у меня много возможностей бывать за границей. В мире существует масса фестивалей, особенно в Европе, меня часто приглашают.

АБ: Ты говорил, что уже выступал в России в конце 80-х. Как это было?

МА: Да, это было в 88-м году, в Хабаровске. Там проходил джазовый фестиваль. Организатор нашел мое имя в одном американском журнале. Я думаю, раньше он не слышал моей музыки. Тем не менее, он пригласил нас.

АБ: В Хабаровске ты играл нойз или нечто вроде свободной импровизации?

МА: Состоялось три концерта. На первом я выступал с гитаристом. Я играл нойз, но через полчаса к нам подошел организатор и попросил остановиться. Он хотел, что бы мы играли что-то более музыкальное. На следующий день я играл уже на барабанах нечто импровизационное.

АБ: Ты бы хотел еще раз приехать, выступить, например, в Москве или в Питере, где-нибудь еще?

МА: Да, мне это интересно.

АБ: Почему ты переключился на laptop?

МА: Прежде всего, laptop компактен и хранит большой объем информации. Он, в принципе, хорошо подходит для того, чтобы играть нойз в реальном времени.

АБ: Да, забыл спросить о происхождении названия MERZBOW?

МА: В свое время я посещал класс живописи и теории искусства в Tamagawa University. Серьезно изучал сюр-реалистов и дадаистов, пытался отразить их некоторые идеи в звуке. Тогда я познакомился с работой немецкого коллажного художника Курта Швитерса, которая называлась Merzbau. По-другому это звучало как The Cathedral of Erotic Misery. Он делал коллажи из отходов, которые находил на улице. Я тоже создавал звук из индустриального мусора, который нас окружал. Однако, сейчас это уже не столь важно для концепции MERZBOW. Я уже не работаю с реальными объектами, а просто разрабатываю сами звуки, шум.