Россия - родина первых синтезаторов

Россия - родина первых синтезаторов К сожалению, этот факт известен далеко не многим. Даже более того, от некоторых музыкантов и читателей нашего журнала мне часто приходилось слышать обратное. Увы, но преклонение перед западными технологиями и наплыв иностранных исполнителей породили определенный стереотип, который, как оказалось, не так-то просто разрушить.

Трагическая участь многих гениальных изобретений в России - тема, достойная отдельной книги. По-моему, мы ни к чему так пренебрежительно и не по-хозяйски не относились, как к идеям и изобретениям. Горы незапатентованных и "заваленных" проектов годами пылились в научно-технических библиотеках и институтах, пока не попадали в руки умелых дельцов или прохиндеев от науки. Многое из нами потерянного - идеи, изобретения, судьбы вряд ли можно восполнить. Но, к счастью, некоторые имена не исчезли в дебрях истории. Среди них и имя великого русского ученого - Льва Термена. Человека, который создал первый в мире электромузыкальный инструмент.

Когда во время празднования 850-летия Москвы выступал легендарный Жан-Мишель Жарр, то в качестве предисловия он сказал, что рад оказаться на родине великого русского изобретателя Льва Термена. По толпе прошел шепоток. Уж не перепутал ли чего маэстро? Кто такой этот Термен? Публика не знала, о ком он говорит. В то время Льва Термена уже не было в живых. Он ушел незаметно в 1993 году, когда ему было, ни много, ни мало, 97 лет. 97 лет славы, терзаний, безызвестности и гонений.

К сожалению, только сейчас становится известным вклад этого великого изобретателя в развитие электроники и электромузыкальных инструментов.

Лев Термен - человек со сложной и трагичной судьбой. О нем, наверное, еще напишут книги и снимут художественные фильмы... Еще в юности он с одинаковым увлечением овладевал игрой на виолончели и занимался опытами по физике - окончил с отличием Императорское техническое училище и, одновременно, Консерваторию. Позже работал радиоинженером в рядах Красной Армии. Первой его разработкой было создание устройства сигнализации электроемкостного типа. Принцип ее работы до сих пор широко используется в охранных системах. В 1920 г., будучи уже заведующим лаборатории института Иоффе, Термен сделал свой первый электронный музыкальный инструмент, названный им этерофоном.

Звучание этого инструмента управлялось движением рук в пространстве относительно двух высокочастотных колебательных контуров, настроенных на общую частоту. Один из контуров имел наружный выход в виде антенны. Движение руки вблизи антенны создавало гетеродинный эффект, преобразуемый усилителем в звук. Высота звука менялась при приближении или удалении руки от антенны. Движением другой руки усиливалась или уменьшалась громкость звука. Невиданным образом, как бы из воздуха, возникала мелодия. Музыканту уже не требовались струны или клавиши - только полет фантазии и хорошая координация.

Чуть позже, уже на Западе, этот музыкальный инструмент получил название "терменвокса". "Движение, воплощенное в звук" - так определил его Эйнштейн. По сути, это был первый в мире электромузыкальный инструмент - прямой потомок всех современных синтезаторов.

В середине двадцатых "терменвокс" получил большую общественную огласку. Даже сам Ленин оценил все невиданные доселе возможности нового инструмента. По его прямому распоряжению Термен объездил всю страну, проводя концерты-лекции, а в 1927 г. был командирован в Германию, Англию и Францию.
"Выступления худощавого аристократичной внешности русского, исполняющего музыку на странном приборе, проходили с огромным успехом. Концерты в "Гранд-Опера" вызвали такой интерес, что театр из-за аншлага впервые в своей истории организовал продажу стоячих билетов в ложи" (В.Борисов).

Потом была поездка в США. В январе 1928 г. состоялся его первый концерт в Нью-Йорке. Выступление проходило в зале отеля "Плаза". С аналогичной программой музыкант выступил и в большом зале "Метрополитен-Опера". О русском гении стали писать газеты. Благодаря такой общественной огласке Термен получил распоряжение от советских властей основать в Нью-Йорке фирму-студию Teletouch. Деятельностью фирмы должно было стать "дальнейшее развитие музыкальных инструментов и их коммерческое производство в США" (!). Термен с энтузиазмом и энергией взялся выполнять поставленную перед ним задачу.

Безусловно, это была лишь надводная часть айсберга. Как и все советские люди, находящиеся за границей, Термен вынужден был сотрудничать с советской разведкой. Уже много лет спустя он шутил, что его целью был мир во всем мире. Довольно необычное дело для ученого-изобретателя, хотя разведдеятельность вовсе не мешала ему воплощать свои научные амбиции в жизнь.

В те годы (1930-1931 гг.) Львом Терменом были созданы три типа терменвокса, для сольного и ансамблевого исполнения, охватывающие различные звуковые регистры. Также он разработал клавишный монофонический инструмент на четыре октавы, затем - электронную виолончель необычного типа.

Изобретательскую работу Термен совмещал с музыкально-исполнительской. С успехом прошли его концерты в Чикаго, Детройте, Филадельфии, Кливленде, Бостоне и других городах Америки. Но Термен считал, что его исполнительское мастерство все же было неидеальным, и то, как он исполняет многие классические произведения, еще не верх совершенства - можно лучше. Так появилась Клара Рокмор, виолончелистка-виртуоз. Она обладала потрясающей координацией движений и буквально интуитивным чувством тона. Терменвокс покорил ее сразу и навсегда. Клара Рокмор больше тридцати лет играла на этом инструменте и навсегда вошла в историю, как лучший терменвокс-исполнитель.

Термен же, уже будучи членом пен-клаба (клуба миллионеров), в период славы и признания, продолжал оставаться неутомимым изобретателем. Его интересы лежали не только в области музыки. К примеру, изобретатель был одержим работой по восстановлению мертвой ткани человеческих клеток и работал какое-то время над идеей оживления В.И.Ленина. Также он занимался экспериментами с кинопленкой и говорил о некой "микроструктуре времени", к разгадке которой весьма близко подошел.

Примечательна совместная работа с Эйнштейном, снимавшем в свое время в студии Термена в Нью-Йорке комнату для опытов. Возможно, именно под влиянием тогда еще просто теоретика Эйнштейна наш матерый изобретатель изготовил огромные прозрачные колеса с нанесенными на них геометрическими рисунками и иероглифами, вращающимися перед стробоскопической лампой, принцип работы которых таков: с изменением высоты тона синхронно меняется частота вспышек стробоскопа и из-за этого создаются необычные зрительные эффекты.

Круг известных знакомых Термена был весьма широк. Его студию в Нью-Йорке посещали М.Равель, Дж.Гершвин, Ч.Чаплин, А.Зилоти, Л.Стоковский и многие другие. И все-таки, несмотря на эту, казалось бы, шикарную жизнь, в конце тридцатых годов для Термена наступили трудные времена. Тогда он вынужден был расстаться с женой и влюбился в молоденькую чернокожую танцовщицу. Через какое-то время они поженились, а это, надо заметить, в пропитанной духом рационализма Америке 30-х, было довольно смелым поступком. Пока Советское посольство поддерживало Термена, ему нечего было боятся, но так случилось, что в СССР изменился политический климат и отпала надобность в его разведданных. Судьба затянула до этого довольно удачливого изобретателя в свой водоворот.

Нет, Термена не забыли. Сотрудники НКВД тайно арестовали и переправили ученого в СССР. Прямо с парохода он попал в ГУЛАГ. В нечеловеческих условиях ему удалось выжить. Через какое-то время его инженерные способности были замечены лагерным начальством. Так он попал в шаражку Туполева, где работал над созданием устройств слежения и сбора информации. Жучки и шпионская оптика - вот чем приходилось заниматься ученому на протяжении многих лет. Гений изобретателя поистине не знал границ, и даже на шпионском поприще он умудрился сделать открытие, прорыв в системах прослушивания. Он разработал установку для записи разговоров на расстоянии, за что удостоился освобождения из заключения и был награжден сталинской премией.

В то время все делалось на секретном уровне, а безвестные ученые годами отдавали свои силы науке и государству, которое забывало о них тут же, как в их работах пропадала надобность. Поэтому нечему удив-ляться, что Термен был почти не известен в России.
Никто не знал о его разработках, которые буквально перевернули всю, в то время еще только зарождающуюся, музыкальную индустрию. Во многих иностранных справочниках и энциклопедиях были указаны даты его жизни. Многие считали, что он мертв.

Потом, уже в глубокой старости, он часто шутил, что если прочитать его фамилию наоборот получится "не мрет". Так совпало, что премьера фильма режиссера С. Мартина "Электронная Одиссея Льва Термена" прошла за день до смерти изобретателя. Фильм Термен так и не увидел, как не увидел посвященную ему передачу по российскому телевидению. В какой-то мере, до своего подлинного признания он так и не дожил. По-видимому, это не только его судьба, но и судьба многих непризнанных безвестных гениев того времени.

Как бы то ни было, инструмент Термена - терменвокс - явился значительной вехой в развитии электромузыкальных инструментов в мире. На нем играли и играют до сих пор. В Голливуде в далеких 40-50-х терменвокс использовали для озвучивания "ужастиков", а совсем молодой тогда Роберт Муг (дедушка всех синтезаторов) начинал карьеру с производства этого инструмента. Инструмент использовали такие мэтры современной молодежной музыки, как COIL, MARYLIN MANSON, THE PIXIES, FUGAZI, THE AVALANCHES, PORTISHEAD и JON SPENCER BLUES EXPLOSION. А в Штате Мэн в 1997 году был проведен первый международный Термен-фестиваль. В Москве уже не первый год ведет свою работу Термен-центр, который занимается пропагандой и изучением электроакустики и проводит лекции и семинары, посвященные истории развития электромузыкальных инструментов в России.

Следующим этапом в развитии электроинстументов стал первый в мире электронный синтезатор звука "АНС", который был придуман еще до войны и сконструирован в конце 50-х советским инженером Евгением Мурзиным. Термен и Мурзин - вот две вехи в развитии электромузыкальных инструментов.

В отличие от головокружительной судьбы Льва Термена, судьба Евгения Мурзина и его изобретения менее приметна. Тут нет захватывающих дух восхождений, приключений или безумной популярности на Западе. Хотя теперь, по прошествии стольких лет, можно с уверенностью сказать, что АНС явился не просто исключительным для своего времени изобретением, не только первым в мире синтезатором электронного звука, но тем электромузыкальным инструментом, чьи характеристики не превзойдены до сих пор. Если знать какого труда, терпения и настоящего мужества стоило Мурзину его детище, то судьба изобретения и личность изобретателя встают перед нами в совершенно ином свете. Конечно, если бы Евгению Мурзину на определенном этапе помогло государство, то в заводских условиях трудоемкий процесс создания прибора занял бы вдвое меньше времени и сил. Но в советские времена с такими нефункциональными идеями, тем более непонятными для большинства, было просто-напросто не пробиться...

Замысел АНС появился у молодого изобретателя еще в начале 30-х годов. Евгений Мурзин находился под влиянием музыки А.Скрябина и мечтал воплотить скрябинские музыкальные идеалы в жизнь. Постепенно у него выкристаллизовалась идея создания музыкального инструмента, способного по воле человека создавать любые музыкальные звуки, тембры и интервалы, в общем, все, что захочет сам композитор.

С момента рождения идеи и до ее окончательного воплощения прошло больше двадцати лет. История создания АНС - это путь упорного, терпеливого труда. Настоящей одержимости изобретателя. Судите сами - ученому нужно было покрыть четыре одинаковых стеклянных диска очень точным рисунком: полторы сотни концентрических колец, на которых периодически и непрерывно менялась прозрачность и темнота. Смещения в сотые доли миллиметра, почти незаметные нарушения оттенков были недопустимы. Мурзин решил наносить этот узор фотографическим способом на фотопластинку. Ради ускорения дела сконструировал и построил специальный станочек. Он работал днями и ночами, в своей городской квартире и на даче. Изобретатель часами не сводил утомленных глаз со стрелки вольтметра. Если перегорала лампочка, был прыжок электричества в сети, то двадцать, а иногда тридцать часов работы летели насмарку! Полная запись диска - пятьдесят часов, более двух суток бдительного наблюдения и регулировки. Две тысячи безошибочных операций установки и корректировки.

За станок Мурзин садился посменно с женой. И так день за днем, ночь за ночью. Достаточно было чуть не рассчитать время, диск уходил в брак. Ломался шрифт и - снова брак. Малейшая усталость, ошибка в расчете и - бесконечный брак, потерянные часы, иногда и месяцы. Неоднородная эмульсия на фотопластинке - брак. Похолодало, нарушился режим проявления - опять и опять брак.

Первая модель машины была готова к 1957 году. Она занимала полкомнаты на даче изобретателя. В заявке Мурзина прибор назывался "фотоэлектронным оптическим синтезатором звука" и самое главное - он звучал.

"Технической основой изобретения явился метод фотооптической записи, который позволял синтезировать звучание звуковой волны, нарисованной на стекле специальной невысыхающей краской для удобства редактирования" (Д.Вотрин). Музыкант должен был рисовать музыку, то есть графически отображать будущий звук. После отработки на партитуре очередной кусок произведения записывался на магнитофонную пленку. Машина получила название АНС (Александр Николаевич Скрябин). Осенью 1959 года макет синтезатора принял законченный вид.

Вскоре в Москве, благодаря поддержке Шостаковича, Мурзиным была создана Московская Экспериментальная Студия Электронной Музыки, одной из главных целей которой было построение серии универсальных электронных инструментов с 72- или даже с 108-ступенной темперацией. Для сравнения, в обычных инструментах общепринята 12-ступенная темперация, а у АНС в октаве было не 12, а 72 звука. В шесть раз больше! Синтезатору были доступны тончайшие изменения высоты тона, еле уловимые самым чутким ухом. И сделано это ради того, чтобы синтезировать натуральные тембры, открыть доступ к естественному гармоническому строю, который искажен и обеднен европейской музыкальной системой.

В студии Мурзина работали энтузиасты-единомышленники - Э.Артемьев, А.Немтин, П.Мещанинов, а также А.Шнитке, Э.Денисов и С.Губайдуллина.

Сам же Мурзин занимался не только практической работой, но и писал книгу, посвященную электронной музыке, ее эстетике и проблемам восприятия разных музыкальных строев. Эта рукопись до сих пор хранится в Московской Консерватории, а ее издание бесконечно откладывается "на потом".

Что касается самого АНС, то, несмотря на закрытие студии и фактическое уничтожение большей части фонотеки, сам инструмент все же удалось сохранить. Из наиболее известных произведений на АНС была создана музыка к фильмам Андрея Тарковского "Солярис" и "Зеркало", к киноэпопее "Освобождение" и т.д. В 64-м году АНС был выставлен на международной выставке в Генуе, где произвел настоящий фурор.

Композиторы, собравшиеся вокруг АНС и Студии, несомненно, оказали огромное влияние на всю, и, в первую очередь, советскую, авангардную музыку 70-80-х годов. К сожалению, о влиянии на западную музыку тех лет можно говорить только с оглядкой на относительную взаимоизолированность обеих культур. В те годы процессы развития электромузыкальных инструментов и связанных с ними музыкальных концепций здесь и там проистекали параллельно и практически не пересекались.

В статье использованы материалы работ В.Борисова и Д.Вотрина, а также Термен-Центра.